Вакансия - Страница 69

Через час из участка выбрался и он. Полчаса были потрачены на то, чтобы приладить на плечо неудобную кобуру да поместить в нее громоздкий пистолет, с которым Дорожкин разобрался за пять минут. Еще полчаса Дорожкин потратил на тренировку в скоростном выхватывании оружия и подборе самой угрожающей гримасы, пока появившийся в дверях Содомский не щелкнул пальцами и с разочарованием не заметил:

– И за это скоморошество я плачу некоторым по полсотни тысяч в месяц.

К счастью, на этом интерес руководства к подчиненному иссяк, и Дорожкин поторопился покинуть участок. На улице неожиданно задул холодный ветер, Дорожкин накинул на голову капюшон и почувствовал, что повысивший его самооценку пистолет от холода не защищает. Надо было идти на почту, но видеть Мещерского не хотелось, и Дорожкин выбрал между «Домом быта» и «Торговыми рядами» – последние. Преодолел карусель вращающегося входа, скинул капюшон, слегка расстегнул куртку и поднялся с продовольственных рядов наверх, где немногочисленные покупатели бродили среди секций одежды, обуви, мебели, посуды и еще чего-то столь же необходимого кому угодно, но только не младшему инспектору Кузьминского управления общественной безопасности. Прогуливаясь и подумывая, что бы такое прикупить, чтобы занять время, да еще и занять его с пользой, Дорожкин зашел в книжный, пощупал глянцевые корешки, полистал какие-то энциклопедии и с тоской посмотрел на сутулого, чуть лысоватого юркого рыжебородого продавца, который посматривал на случайно забредшего в его логово покупателя как на мышь, обнюхивающую придавленный смертоносной пружиной сыр.

– Скажите, – начал Дорожкин и тут же понял, что книжник скажет ему все, что угодно, лишь бы он купил у него хотя бы одну книгу. – Почему тут так?

– Как? – пустил ехидную улыбку в редкие усы продавец.

– Ну… – Дорожкин неопределенно повел вокруг себя рукой. – Улица Сталина. Улица Мертвых. Вон прямо под вами памятник Троцкому. Где у нас еще есть памятник Троцкому? Да и вообще названия улиц такие странные. Писателей, литературных героев. Памятник Тюрину стоит по какому-то жребию, непонятно зачем. Да еще в такой позе.

– Какую позу принял, когда ему жребий выпал, в такой и зафиксировали, – хмыкнул продавец. – Скульптору что, щелкнул фотиком да поехал глину мешать, а Борьку уж все заклевали за этот памятник. Впрочем, ему-то что, у него кожа толстая. Хотя, говорят, ходит иногда, чистит свое бетонное подобие. Под утро, когда народу мало. Радуется, что тут голубей маловато.

– И все-таки? – не унимался Дорожкин. – Почему? Что тут происходит? Может, у вас есть какие-то книжки по истории города, ну хоть брошюры?

– Не, – скривился продавец. – У меня фантастика, фэнтези. Но много. Альтернативка, криптоистория, киберпанк, стимпанк, турбореализм, сакралка, космоопера и космооперетта, юмэфэ. Вот, – он подошел к стеллажам, – тут про попаданцев, тут про выползков, тут про эльфов, тут, значит, о ведьмах. На этих полках ведьмовская классика, тут эпигоны, но тоже ничего так бывает. Народ хорошо берет.

– И читает как деревенскую прозу, – с усмешкой уточнил Дорожкин.

– А что делать? – пожал плечами бородач. – Чистой НФ вот маловато, говорят, что возрождают ее сейчас, но процесс пока затянулся. Тут ведь без гарантии, через девять месяцев не родится. Да, может, они не туда втыкают? – Продавец хихикнул. – А если серьезно, мое мнение – субъекты не должны вмешиваться в объективный процесс, а то вообще неизвестно, что родится, а нам потом продавай… Пока, кстати, в основном постапокалиптика получается да закос под мейнстрим. Как бы получается. На любителя, короче. А так ничего, торгуем. Серийку хорошо берут, про вампиров неплохо идет.

– Ага. – Дорожкин представил Марка Содомского, который роется на полках с книжками про вампиров, и невольно дотронулся до кобуры. – А есть что-нибудь и в самом деле хорошее? Мне для приятеля надо. Ну чтобы сначала казалось одно, а потом все бы перевернулось наоборот. И главное, чтобы цепляло.

– Чтобы цепляло? – с интересом повторил рыжебородый и полез под прилавок. – Есть, как не быть. Вот. Каждого свое цепляет, но вот это вроде бы на всякого действует. Тут название на латыни, но сама книжка на русском. Очень хорошая. Зацепит, мало не покажется. Переводится примерно так – «жизнь наша». Ну, мол, коротка и так далее. А что? Разве не так?

– По-разному, – уклончиво ответил Дорожкин, вспомнив поблекшую фотографию Адольфыча в институте, но бело-голубой томик взял, зашелестел купюрами. – Сколько с меня? Хватит?

– Точно, что по-разному, – стал отсчитывать сдачу продавец. – У кого-то короткая, а у кого-то еще короче.

Он оглянулся, понизил голос и заговорщицки прошептал:

– Скоро будет Дивов. Написал новый роман.

– А почему шепотом? – не понял Дорожкин.

– Потому что когда он будет, то его почти сразу и не будет, – объяснил продавец. – А что касается города, я тут уже лет шесть как торгую. Нормально, не бедствую, да еще и поборов никаких, ни тебе бандитов, ни тебе проверяющих, даже вспомоществование от администрации имеется, но не верю я все равно.

– Кому не верите? – не понял Дорожкин.

– Никому, – еще тише заговорил рыжебородый. – Домам, улицам, памятникам, людям. Никому. И вам тоже, кстати. Из осторожности.

– Подождите, – удивился Дорожкин. – Ну людям или нелюдям верить вовсе не обязательно, но дома-то вам чем не угодили?

– У меня есть одна знакомая, – прищурил глаз рыжебородый. – На Большой земле. Так вот она крыс разводит. Ну не только, она человек важный, есть у нее и другие таланты, дай бог каждому, да не даст, но еще и крыс. Для души, скажем так. Ну там у нее клетки, в клетках домики для крыс, игрушки, ну разное, короче. Так вот, с точки зрения крыс – эти домики вполне себе годятся быть домиками. И клетки годятся быть домиками. Участками, так сказать, крысиного бытия. А с точки зрения хозяйки – это просто такая игра. Забава. Обманка. Паноптикум.